Звучит дико, но я любила ноябрь в Петербурге. Ну какие ещё месяц и город предложат вам такой контраст между кусочком тепла вокруг вас и Вечной Тьмой, в которую поздней осенью в Петербурге верят все? Даже машину водить в ноябре уютнее: сидишь себе, озираешься с ужасом, сиденье подогревается, музыка дурацкая тренькает, а за стеклом вся природная муть и мерзость собралась в кучу - чавкает, чмокает, прилипает, воет и плюется. А дома? В нашей питерской квартире у Димки была тридцатиметровая мастерская с пятью огромными окнами и эркером. Нормальные люди пили бы в ней глинтвейн в кожаных креслах, но комната была в самом конце квартиры, там даже дверной звонок было не слышно, к Диме никто не лез и не мешал, можно было курить, не отравляя жизнь окружающим, так что Димас тут же ее захватил, и она стала одновременно производственным цехом, монмартрской мансардой, кабинетом, курительной и малой гостиной: все наши гости в какой-то момент забирали свои бокалы и перетекали из гостиной к Диме в мастерскую - сидеть на старых стульях, пить вино и смотреть на летящий за окнами снег. Два окна выходили на Херсонскую, а три - на Перекупной переулок. Эркер был угловой; вечерами, стоя в нем, можно было почувствовать, как ноябрь лязгает зубами с трех сторон - а фиг ему. Удивительное чувство, приятное до мурашек.
(Вот написала про дверной звонок и с грустью вспомнила, как однажды забредший к нам по дороге друг стоял под дверью, но никто ему не открыл - ни меня, ни няни с детьми не было дома, а наш пекинес Конфуций в тот год умер, и некому было сказать Диме, что пришёл гость.)
А в Германии у нас ноябрь не ноябрь. «Сладулик», как говорит моя университетская подруга Машка. Солнце светит, небо голубое, рождественские рынки еще не начались, но выпить уже хочется, поэтому отмечают всё подряд - день святого Мартина за четыре дня до настоящего дня святого Мартина, или день открытых в воскресенье магазинов, или еще какую-нибудь ерунду: на улице плюс пять - по нашим понятиям это почти пар изо рта; пар от глинтвейна, сосиски на гриле, горячая тушеная капуста, французские блины с сахаром и корицей, жареный миндаль, домашние пироги (именно домашние, пекут сами горожане) - богатый и сытый эттенхаймский истеблишмент стоит в очереди с такими глазами, будто не ели последний месяц. Время любить детей и друзей. 😀
(Фотографиям уже две недели, сейчас всё облетело. Некогда было.)
